Высокотравная саванна восточной Африки
Давайте ненадолго отвлечемся и пойдем следом за путешественниками, которые в конце XIX века, еще до того, как через Уганду пролегла железная дорога, направлялись с восточноафриканского побережья в глубь страны. Миновав грозный барьер колючих кустарников — ньику, они постепенно вступали в более привлекательную местность. По мере того как они продвигались по большой равнине, на которой раскинулась ньика, им приходилось преодолевать еле ощутимый подъем. Дни становились чуть менее жаркими, ночи — прохладнее и свежее. Путь им часто преграждали скалистые горы, кое-где образующие довольно большие горные хребты. С них стекали никогда не пересыхающие реки. Вид Килиманджаро, самой высокой африканской горы, обычно затянутой облаками, но иногда сверкающей заснеженной вершиной, подбадривал путешественников и манил их вперед.
Наконец после двенадцати-пятнадцати дней пути по заросшей колючим кустарником ньике они вышли на открытую местность, поросшую травой. В те дни она кишела самыми разнообразными видами животных. Безграничные сине-золотистые просторы, проносящийся над ними свежий ветерок, тысячи диких животных — усталым путникам казалось, что они из ада ньики попали в райскую обитель.
Иногда переход от кустарниковых зарослей к саванне был внезапным. Из поросшей кустарником долины путешественники поднимались на каменистую возвышенность, и перед ними открывалось лавовое плато равнины Капити, покрытое, насколько хватало глаз, колышущейся волнами травой и стоящими кое-где деревьями. А близ Таветы кустарник совершенно неожидан но уступал место злаковнику, и горизонт, только что ограничивавшийся пятьюдесятью метрами, отодвигался на восемьдесят километров.
Во всех случаях происходила, да и сейчас происходит, разительная перемена, которой не перестаешь удивляться.