Плачевные остатки дикой природы
К востоку от Уступа в этом районе сохранились только небольшие участки относительно нетронутой человеком природы. В живописных местах у подножия Драконовых гор созданы национальные парки и резерваты. Они, конечно, дают общее представление о том, как выглядела природа до того времени, пока человек не вступил с ней в борьбу, но воссоздать ее в первоначальном виде не удается. Завоз таких животных, как гну и беломордый бубал (Damatiscus dorcas phillipsi), положительных результатов пока не дал. Несмотря на все старания, эти животные, привыкшие к открытым ровным пространствам, в гористой местности приживаются плохо. Остается надеяться, что со временем они, подобно канне, лучше других крупных антилоп приспособившейся к новым условиям, создадут популяцию, для которой окружающая среда станет привычной.
Когда-то в злаковниках Наталя обитало много диких животных, но еще до прихода европейцев местное население успело значительно сократить их численность. Восстановить былое изобилие уже невозможно, ибо этот район перспективен для сельскохозяйственного освоения и добровольно человек от него никогда не отступится. Разрушительные последствия деятельности человека проявились здесь в полной мере. Склоны гор, когда-то защищенные плотным дерновым покровом, сейчас открыты для эрозии и усеяны чайками, которые легко преодолевают расстояние, отделяющее эти места от воды. Русла, слишком широкие для протекающих по ним небольших ручейков, свидетельствуют о мощи временных потоков, стекающих после ливней с оголенных возвышенностей. В ряде случаев распространение эрозии можно остановить лишь только с помощью дорогостоящих противоэрозийных мероприятий. Почти доказано, что человек начал новый цикл ускоренной эрозии, которую он уже не может остановить.
В злаковниках Наталя остались теперь только те немногочисленные животные, с присутствием которых мирится человек. В открытых злаковниках африканского Транскея сохранилось на редкость мало животных. В других местах более дальновидные фермеры сожалеют о полном исчезновении первобытной фауны и пытаются восстановить ее путем ввоза некоторых диких животных. Импала и антилопа канна иногда прекрасно приживаются в тех местах, которые в результате выпаса уже почти непригодны для домашних, животных.
От вмешательства человека птицы пострадали значительно меньше, чем крупные млекопитающие, а мелкие зверьки, рептилии и насекомые исчезли только там, где фактически были разрушены их местообитания. В этом районе еще можно наблюдать другую форму миграции птиц, а именно вертикальную и сезонную — явление обычное и для некоторых других горных районов.
На нагорье у подножия Драконовых гор зимы довольно суровые, и поэтому многие птицы, большие и малые, мигрируют в направлении к побережью. Среди наиболее заметных птиц — голубой журавль (Tetrapteryx paradisea) и чернохвостая дрофа Стэнли (Neotis denhami stanleyi), но сюда слетаются и небольшие певчие птицы. Весной журавли и дрофы вновь возвращаются в горы, останавливаясь на пути для брачных игр. В резерватах этого района голубые журавли гнездятся на открытых вершинах, но, если их беспокоит соседство домашних животных, они устраиваются на болотах. Сережковый и реже венценосный журавль также гнездятся на болотах. Голубой журавль — чисто африканская птица — удивительно красив; оперение у него нежного серо-голубого цвета, длинный, свисающий хвост с черными перьями, как бы продолжающими второстепенные маховые. Он встречается и в других частях Южной Африки, а в некоторых местах настолько многочислен, что даже приносит вред.
Раньше крупные дикие животные зимой, очевидно, перекочевывали в более теплые края, а теперь они этого делать не могут: их повсюду встречают проволочные заграждения. Прежнюю популяцию диких животных у подножия Драконовых гор полностью восстановить невозможно, так как выжить, не мигрируя, смогли только виды, приспособленные к довольно резким зимним холодам. Маловероятно, чтобы на этих очень высоко расположенных злаковниках могли вновь постоянно обитать большие стада парнокопытных.